Коррупция при сталине
Интересное собрание фактов о том, как «кровавый тиран» Иосиф Виссарионович Сталин боролся с коррупцией в госаппарате. Конечно либералы нам рассказывают, о миллиардах расстрелянных, при том, что при Сталине в нашей стране была отменена смертная казнь в тяжелейший период послевоенного восстановления, но факты вещь упрямая. Никто не говорит, что расстрелов не было, но самое важное в таком вопросе как история — это строгое следование фактам, а не манипулятивным интерпретациям.
На закате НЭПа и после войны в стране царила разруха. Чем с удовольствием пользовались нечистые на руку дельцы. Но победить их удалось довольно быстро…
Коррупция — явление не сегодняшнее. Процветала она и при социализме. Но в СССР с 30-х по начало 50-х годов были периоды, когда делалось все необходимое, чтобы ее нейтрализовать. Свести коррупцию на нет, как и проституцию, нельзя, но добиться того, чтобы она не играла решающую роль, можно! Именно это и удивительно быстро сделал Сталин.
И основательно ошибается тот, кто думает, что Сталин победил коррупцию потому, что «просто перестрелял» взяточников. Хотя бы по той причине, что в самый разгар борьбы с послевоенной коррупцией (26 мая 1947 года) отменил смертную казнь. Коррупция была побеждена системой мер, которые касались всех, невзирая на связи и положение в обществе. К ответственности как соучастников привлекали даже родственников коррупционера, которые знали, но ничего не сделали для выявления преступника. Больше того, под суд попадали все, кто хоть краем уха слышал, но промолчал, как кто-то берет взятки или занимается другим незаконным делом. Именно поэтому в те годы была раскрыта целая серия преступлений в сфере действия министерств, главков и предприятий.
Дело «нахлебников»
После войны одним из самых первых и громких стало именно «Хлебное дело». И это неудивительно, ведь люди в те годы за хлеб готовы были отдать последнее!
Началось оно с того, что следователи стали изучать документы, согласно которым в течение 1945 года Совнарком выделял хлебопекарной промышленности муку, сахар, сгущенку и другие продукты. И сыщики вышли на след банды коррупционеров во главе с начальником отдела снабжения распределительной системы «Росглавхлеб» Михаилом Исаевым. Они наживались, выделяя некоторым трестам все дефициты без задержки, а то и сверх положенного. За что их начальнички откатывали московскому начальству по следующей схеме.
Выписывали, например, кондитерской фабрике тонну сахара. Но на самом деле отпускали лишь 950 кг, оставляя 50 кило Исаеву в виде отката. Чтобы покрыть эту недостачу (да еще и нажиться), при изготовлении, допустим, печенья вместо 1000 кг сахара в производство шло 900. Разницу ведь на вкус не поймешь.
Воровали продукты и напрямую, а потом недостачу списывали на неких неизвестных бандитов, которые якобы стащили добро прямо из вагонов. По документам МВД, «преступной группой Исаева с 14 апреля 1945 г. по 1946 г. включительно было похищено: сахара 1670 кг, муки 8500 кг, сахарина 670 кг, сливочного масла 414 кг, джема и повидла 2605 кг и т. д. — всего на сумму 1 139 230 руб. 18 коп.».
Исаеву и его главбуху Розенбауму дали по 25 лет, надолго в тюрьму отправились и их соучастники. С полной конфискацией имущества — не только у коррупционеров, но и у их родных.
Дело «ткачей»
В те годы спать было не на чем, рубашку сшить не из чего. И государство из скудных запасов начало выделять бельевые ткани на спецодежду. Которыми распоряжался начальник отдела Московской межобластной конторы товарищ Тавшунский. Он организовал дело так, что стало хватать и на постельное белье, и на рубашки, и даже на платья отдельным послевоенным красавицам. Для этого он связался с артелью портных. И колеса швейных машин завертелись, выпуская все в укороченном виде, да к тому же преимущественно небольших размеров. Дескать, халаты на отощавших за войну пролетариях и так сойдутся… Однако сколько ниточка ни вилась, а конец ее нашли достаточно быстро. Вот как об этом говорилось в спецотчете МВД: «Тавшунский вошел в преступные связи с рядом руководителей промартелей Москвы, получая с них взятки за то, что они с его ведома изготовляли спецодежду малых размеров, создавая за счет этого излишки бельевой ткани, которые затем сбывали своим соучастникам…».
Всего Тавшунский с «коллегами» расхитили ткани на 180 тысяч рублей. В те времена — бешеные деньги! Итог: все жулики получили по заслугам так, что их родственники по сей день проклинают Сталина.
Дело «музыкантов»
Что бы ни говорили, но тогда стране хотелось песен. И в начале 50-х началась буквально охота на пластинки. Этим тут же воспользовались «музыкальные деятели» с Апрелевского завода грампластинок в лице заведующего производством Дорошенко, начальника отдела сбыта Миронова и завскладом Оськина. Благодаря их «вмешательству» часть пластинок стала прессоваться в полукустарном порядке из краденого порошка. Согласно документам МВД «преступная группа Дорошенко — Миронова — Оськина превратила это государственное производство в основном в свою личную собственность и начала использовать его для изготовления неучтенной продукции с последующей ее реализацией».
Коррупционные «музыкальные связи» из Москвы быстро опутали РСФСР, Украину, Белоруссию и Прибалтику. Деньги за левый товар валом валили в карманы «музыкантов». Чтобы доказать их преступления, были организованы специальные проверки. Так, по пути следования поездов заново взвешивались контейнеры и вагоны с сырьем для изготовления пластинок; устанавливались и актировались излишки сырья; отдельные вагоны и контейнеры вскрывались, и в них определялось качество материала. Все коррупционеры-«музыканты» были поставлены перед фактами и признались в содеянном.
P. S. С кого взятки гладки?
Итак, чтобы очистить жизнь от паразитов, по всей стране прокатилась волна «хлебных», «ткацких», «винных», «музыкальных», «табачных» и других дел. Ведь Сталин прекрасно знал, что рыба гниет с головы. Поэтому чистку начали именно с Москвы. А уж по примеру столицы и вся страна объявила войну приспособленцам всех мастей.
В СССР все годы процветала повсеместная коррупция
Продажные судьи и республиканские кланы: как в СССР брали и давали взятки
Автор – Сергей Харламов
Коррупция в России существовала всегда. И даже высшая мера наказания не защищала от злоупотреблений чиновников. В обществе, в котором все были равны, всегда находился кто-то, кто хотел выделиться. Когда же власть проявляла политическую волю и желание искоренить поборы и взяточничество, коррупционеры действовали как преступная банда, покрывали друг друга, подкупали судей и снимали следователей. И всё же некоторые хитрые цепочки распутать удавалось. Ruposters рассказывает о громких коррупционных делах в СССР.
Судьба судов
Суды в Советском Союзе менялись серьёзно и часто. После событий 1917 года в судейском корпусе преобладало революционное правосознание. Из-за этого часто выносились абсурдные приговоры: за убийство «буржуя» – общественное порицание, а за отказ выйти на работу – расстрел. С течением времени судебные органы превратились в полноценный инструмент власть имущих, а их политическое значение изменилось.
Сложилась ситуация, когда каждое серьёзное должностное лицо было обязано водить дружбу с каким-нибудь судьёй, чтобы удержаться на своём месте и продвинуться дальше. Сначала судьи закрывали глаза на мелкие экономические нарушения, но к началу войны ситуация выходит из-под контроля – неожиданным образом закрываются дела о тяжких преступлениях, а судьи получают на руки десятки тысяч рублей (средняя зарплата по стране – 150 рублей) и дефицитные продукты в большом количестве.
«Управлением милиции Ровенской области арестована за взяточничество быв. следователь Ровенской городской прокуратуры Мазина. Установлено, что Мазина получила взятки от директора государственной мельницы N3 г. Ровно Виюка – 470 кг муки за непривлечение его к уголовной ответственности по делу о расхищении муки; от владельца частного буфета в гор. Ровно Банникова – 8000 рублей за прекращение дела о нанесении им тяжёлого ранения гр-ну Насенкову и от дезертира Побережного – 4000 рублей за прекращение на него дела…»
К 1950-м количество подкупов выросло до невероятных масштабов. Поток жалоб на судей был настолько огромным, что его стало сложно игнорировать и сваливать на «недовольство приговором». К тому же, многие жалобы отправлялись прямиком в Москву и снабжались слишком точными описаниями злоупотреблений судей. В ЦК ВКП(б) была создана Комиссия Партийного Контроля, которую в тот момент возглавил Андрей Андреев, и она начала ездить по республикам. Первой в очереди оказалась Башкирская ССР:
«В процессе работы комиссией было установлено, что ряд работников Верховного суда Башкирии, а именно: члены Верховного суда Сайфутдинов, Каримов, Гильманов и зам. председателя Верховного суда Амирханов злоупотребляли служебным положением, брали взятки и за это освобождали от наказания уголовных преступников, вместе пьянствовали с осуждёнными и привлечёнными к уголовной ответственности.
Председатель Верховного суда Башкирии Хананов и министр юстиции Авзянов, имея сигналы о фактах аморальных явлений и злоупотреблениях среди работников Верховного суда, относились к этому либерально и глушили эти сигналы.
Обком ВКП(б) также решил снять с работы председателя Верховного суда Башкирской АССР Хананова <…> министру юстиции БАССР т. Авзянову объявлен выговор», – из постановления Комиссии.
Проверки начали проводиться практически повсеместно. В Москве было арестовано 111 человек, среди них 28 судей. В том числе и председатель Мосгорсуда Васнев. С его арестом вскрылась цепочка преступлений, которые совершались годами.
Судебные слушания в 50-х…
Взяточники были связаны между собой, а некоторые даже сожительствовали. Известен эпизод, в котором фигурировала член Московского суда Чурсина. Проживая с Васневым в одной квартире, Чурсина участвовала во множестве его преступлений, а также организовывала свои. Например, от наказания за взятку они освободили директора «Мосвинводторга» Николаева, который подкупил весь состав судей, рассматривавших его дело. Вечером после заседания Чурсина и остальные члены коллегии оказались у Николаева дома, где пьянствовали всю оставшуюся ночь.
За полтора года Комиссия добралась до Верховного суда СССР, там обнаружила то же, что и в республиках. Более того, в Верховном суде существовала практика прямой передачи уголовных дел без привлечения Верховных судов республик. Таким образом было рассмотрено 2925 из 5596 дел, которые проверила Комиссия (и это только за 1947 год). Причём по подавляющему большинству этих дел Верховный суд выносил оправдательные приговоры или же смягчал наказание.
Разные судебные составы выносили совершенно разные приговоры по схожим делам, протоколы и порядок рассмотрения дел были нарушены. Судебные приставы выносили документы из судов, изучали их в несудебных помещениях в присутствии посторонних лиц.
Итогом этой масштабной проверки стало отстранение председателя Верховного суда СССР Ивана Голякова и главы Военной коллегии ВС СССР Василия Ульриха «за утрату чувства партийной ответственности», а вместе с ними убрали ещё 40 человек из аппарата Верховного суда. Расследование по делу было строго засекречено. Известно, что для рассмотрения дел создали три особых места присутствия ВС СССР, заседание проводилось в закрытом порядке без участия сторон. Результаты также были засекречены.
Василий Ульрих (в середине) до войны был одним из организаторов сталинских репрессий…
Тем не менее, не всех снятых с должностей осудили. Тот же Ульрих был просто переведён и стал руководителем Высших военно-юридических курсов при Военно-юридической академии. Он умер в 1951 году. Голяков дожил до 1961 года и успел написать более 70 научных монографий.
Азербайджанский прецедент
К концу 60-х в стране оформилась и исправно работала система клановых сдержек и противовесов. Центральный аппарат хорошо знал республиканские элиты, умел поднимать одних и держать на расстоянии других. Однако рычагом управления была именно коррупция. С одной стороны, у Москвы всегда был компромат на основных игроков в республиках, с другой – благодаря такой подпитке, элита усиливала свои позиции.
Необходимость в «чистке» возникла из-за опасений Брежнева в ускорении центробежных сил в регионах. В помощь Андропову был прислан начальник КГБ Азербайджана Семён Цвигун. Он смог связать работу партийной разведки и возможности КГБ, усилив слежку за республиканскими элитами.
Гейдар Алиев
Опираясь на знания и опыт, полученные за 4 года работы в КГБ Азербайджана, он поставил главой КГБ в республике Гейдара Алиева и дал ему доступ к информации о коррупционных связях. Сначала Алиев просто обживался на новом месте и пользовался тем, что его никто не знал в лицо:
«В первые месяцы своего руководства Алиев нагнал страху на торговую номенклатуру Баку. Пользуясь тем, что в лицо его мало кто знал, Алиев стал совершать партизанские вылазки в город. Оденется попроще, выйдет из дому и сядет в первое подвернувшееся такси. Выбирал самый длинный маршрут, чтобы поговорить с водителем «за жизнь»: как люди живут, чем недовольны, на что больше всего жалуются. Или зайдёт в магазин и интересуется у продавца: «Сколько стоит мясо?». «Два рубля сорок копеек!». А почему, спрашивает, так дорого? Продавцы плечами пожимают. Он шёл дальше – прямиком на склад или в подсобку, где, как правило, обнаруживал солидные залежи продовольственного дефицита. В общем, за две-три недели таких рейдов по «наводке» Алиева было арестовано около 40 человек», – Раззаков Фёдор, «Дело красного узбека».
Вылазки пришлось прекратить через два месяца. Кто-то размножил его фотографии, так что о том, как выглядит глава местного КГБ, знал каждый продавец водочной. Предполагается, что заказчиками стали представители так называемого шушинского клана, по чьим прилавкам и складам наносил основные удары Алиев. Глава КГБ ссылался на экономические отставание (республика не выполнила ни одной пятилетки с окончания войны), но его всё равно обвинили в покрывании другой группировки.
На некоторое время Алиева отозвали в Москву, но вскоре он вернулся. И вскрыл масштабную коррупционную схему: в Азербайджанской ССР все высшие должности можно было попросту купить. Цены в республике варьировались от 200 тысяч рублей за должность 1-го секретаря райкома партии до 30 тысяч за должность прокурора. Можно было купить должность начальника отделения милиции, стать министром коммунального хозяйства, ректором ВУЗа.
Алиев назначил на должности, которых коснулась эта коррупционная схема, сотрудников из КГБ – всего 1983 человека, и спутал карты кланам – на высшие должности назначались русские, бакинцы, нахичеванцы, выходцы из Шемахи и Армении.
Нитки из хлопка
Известное в Советском Союзе «Хлопковое дело», выявившее многочисленные злоупотребления и экономические преступления руководителей Узбекской ССР, берёт своё начало из разгрома судебной системы. В 1975 году по делу о взяточничестве арестовали и привлекли к ответственности председателя Верховного суда УзССР. Тогда же в поле зрения следователей попала Ядгар Насриддинова, успевшая побывать в должности главы ВС и к тому моменту возглавлявшая Совет Национальностей Верховного Совета СССР. Но знакомство с Брежневым спасло её от уголовного преследования.
Следственная группа даёт интервью на фоне изъятых денег и украшений…
Череда уголовных дел, к которым принято относить «хлопковую лихорадку», началась с ареста начальника Отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности Бухарской области Музаффарова. Следователи поймали его «на живца»: дававший взятку в тысячу рублей был оперативником.
Эта тысяча привела к несметным богатствам – при обыске у Музаффарова нашли наличных на сумму 1 131 183 рублей, редкие золотые монеты и изделия, бижутерию и украшения на сумму в ещё полтора миллиона рублей. Фотографии «клада» демонстрировались на всю страну, а ценности показывали высшим должностным лицам на заседаниях как музейный экспонат.
Со смертью Брежнева для следователей и сотрудников КГБ открылись новые возможности. Расследованием дела Музаффарова занялся новый следователь по особо важным делам при Генпрокуроре СССР Тельман Гдлян, который раскрутил цепочку вплоть до 1-го секретаря ЦК КП УзССР Рашидова, руководителя агропромышленного объединения Адылова и ряда узбекских партийных деятелей и министров.
Гдлян (слева) и Иванов в Ташкенте…
В 1983 году Андропов сделал Рашидову «последнее предложение», объявив ему выговор, предполагая, что секретарь с миром уйдёт в отставку. Но Рашидов не ушёл. Через месяц молчания Андропов поручил прокуратуре создать следственную комиссию по делу о злоупотреблениях в УзССР. Комиссию возглавили Гдлян и Иванов, из Москвы их курировал Герман Каракозов – организатор всех основных дел о взяточничестве в 70-80-х гг. в СССР:
«Великий «колун» был – начальник следственной части Прокуратуры Союза Герман Петрович Каракозов. Вот он мог колоть. Приходит – и человек колется. Так он колол своим авторитетом, логикой, убеждённостью, генеральскими погонами, обстановкой», – заслуженный юрист России Василий Побияхо.
Шараф Рашидов
Через полгода, в том же 1983 году, Рашидов скончался. По некоторым данным, это было самоубийство. После его смерти были арестованы руководители нескольких хлопкоочистительных предприятий и директоров хлопкозаводов, в том числе Ахмаджон Адылов, крёстный отец агропромышленной мафии, «король» Наманганской области. Следствие выяснило, что Адылов был правой рукой Рашидова и фактически занимался подбором кадров в высших эшелонах республиканской власти. В Ташкент прибыли сотрудники ЦК КПСС во главе с Лигачёвым:
«Видно, у Е. Лигачёва было особое поручение превратить пленум в сборище антирашидовского содержания, нечто вроде ХХ съезда КПСС. От начала до конца все выступавшие, которые ещё недавно клялись в верности его памяти, чернили его, разоблачая его как деспота, коррупционера, взяточника, нанёсшего непоправимый ущерб узбекскому народу. Его обвиняли в преследовании честных людей, осмелившихся говорить ему правду, создании в республике обстановки раболепия и лизоблюдства, кумовства. Речи ораторам готовили спичрайтеры из Москвы. Спектакль удался. Рашидов был свергнут с пьедестала героя и вождя, бескорыстного и неподкупного, а заодно и следственной группе дали в руки мощное моральное оружие борцов против “рашидовщины”», – из мемуаров «Совесть и Фемида».
С арестом Адылова начались аресты в УВД региона, а показания начальников управлений привели следствие к начальнику МВД генерал-лейтенанту Эргашеву. Он узнал о готовящемся задержании и застрелился перед самым приходом наряда. При обыске в его тайниках нашли 10 миллионов рублей наличными и документы, подтверждавшие, что руководство МВД в полном составе было коррумпировано.
В «Хлопковом деле» стали появляться и первые жертвы расследования. Заместитель Эргашева Давыдов был найден с тремя смертельными пулевыми ранениями в затылок. Смерть была классифицирована как самоубийство.
Следователи одно за другим устанавливали местонахождения тайников коррупционеров, разбросанных по местным кишлакам. Цена украшений только одной группы тайников достигала 10-15 миллионов рублей.
К 1985 году стало понятно, что «Хлопковое дело» не может касаться только одной республики. Гдлян и Иванов пришли к заключению о существовании организованного сообщества партийного руководства, центрального МВД и советской мафии.
К моменту, когда был завершён сбор информации, Генеральным секретарём ЦК стал Горбачёв. Генсек ужаснулся сделанным выводам и отправил в Ташкент Бориса Ельцина. В сентябре 1985 года он привёз доклад о массовой коррупции и поддержал следователей.
Но Горбачёв не поверил в факты, фигурировавшие в докладе. Доклад оказался в руках журналиста Овчаренко из «Правды», который опубликовал статью «Кобра над золотом», представив гражданам СССР факты преступной деятельности глав Узбекистана. Статья дала старт серии разоблачений партийных деятелей и серьёзно ослабила власть Кремля.
Гдлян (в середине), Иванов и Ельцин…
В Узбекистане началась новая волна арестов, которая привела в Москву. Под наблюдение следствия попал секретарь ЦК КПСС Разумовский, заведующий сельским хозяйством Истомин, а также Лигачёв, Соломенцев, Смирнов и Ишков – все члены Политбюро. Все эти люди брали взятки у Рашидова и других руководителей Узбекистана.
ЦК решил пресечь деятельность следственной группы. Уже отстранённый (вместе с Каракозовым) к тому моменту за слишком жестокие методы и «исполнение партийного заказа, а не законности» Гдлян попал под следствие. Пленум Верховного Суда СССР вынес частное постановление «о нарушениях законности» Гдляном.
К тому моменту Гдлян и Иванов уже стали народными депутатами СССР, поэтому для возбуждения против них дела была создана Комиссия, в результате работы которой Гдляна исключили из КПСС и Прокуратуры СССР. Уголовное дело против него было прекращено только в 1991 году.
Рыбное дело
Одновременно с «Хлопоковым делом» в стране расследовали ещё две, как позже оказалось, связанных между собой серии дел.
В конце 70-х был арестован заместитель министра рыбного хозяйства СССР Рытов, а незадолго до этого – генеральный директор Торгово-производственной фирмы «Океан» Фельдман и его подчинённый, начальник одного из фирменных магазинов компании Фишман.
Филиал магазина «Океан» в Сочи…
Фельдмана и Фишмана арестовали за вывод капитала за границу. Они готовили свой отъезд из Союза, вывозили сотни тысяч рублей и обменивали их на валюту. Арестованные выдали всех, кого они подкупали, а заодно рассказали, откуда у них такие деньги:
«Они рассказали о системе взяточничества в Министерстве рыбного хозяйства. Перед нами тогда впервые поставили другую задачу – не заниматься этой мелочью, а идти с выходом на наиболее крупных руководителей министерства и выше. Это была та обстановка, когда нам никто не запрещал в протоколах допросов и в заявлениях упоминать фамилии любых лиц, о которых рассказывали обвиняемые или подозреваемые», – вспоминал Калиниченко.
Следующие арестованные раскрыли отлаженную схему перефасовки чёрной икры в банки из-под кильки. Для распутывания клубка связей Андропов создал отдельную комиссию в КГБ, которая начала так называемое «Рыбное дело».
Всё началось с того, что министр рыбного хозяйства Александр Ишков убедил председателя Совета министров Алексея Косыгина в том, что продажа собственной продукции может приносить прибыль стране, и попросил передать функции по продаже в рыбное ведение. Был создан Союзпромсбыт, начальником которого поставили Юрия Рогова, а куратором сделали Владимира Рытова.
Владимир Рытов открыл магазин «Океан» (первый филиал в Сочи), оборудование закупили в Испании. По всей стране стали популярны «рыбные четверги».
Дело быстро раскручивалось, благодаря точным показаниям Фельдмана и Фишмана. Всё указывало на Владимира Рытова, которого подчинённые называли «Боцманом». По словам новых арестованных, Боцман был организатором фасовки чёрной икры.
Слушание дела о «рыбной мафии»…
У Рытова при аресте изъяли 300 тысяч рублей. Несмотря на то, что он раскаялся и сдал всю сеть сбыта икры и рыбы, его приговорили к расстрелу.
Двойная цепочка
Но где же связь с другим крупным делом? «Рыбное дело» раскрыло схему махинаций в первом сочинском филиале «Океана», директором которого был Арсен Пруидзе, арестованный за дачу взятки лично Рытову. Последовало множество арестов других сочинских чиновников – начальников санаториев, директора Мясорыбторга и других.
Вскоре следствие вышло на председателя Сочинского горисполкома Воронкова. Пруидзе признался, что давал взятку и Воронкову, а заместитель председателя Александр Мёрзлый подтвердил этот факт. Но у Воронкова ничего не нашли, кроме честно заработанных 10 тысяч рублей. Воронкова взяли под стражу и увезли в Москву, посадив в одиночную камеру в Лефортово:
«В Сочи началась паника. В ход пошли широко известные приёмы коррумпированных группировок. Они пытались доказать, что показания обвиняемых о взяточничестве серьёзного внимания не заслуживают, что дают их люди, «длительное время содержавшиеся под стражей и находящиеся в условиях изоляции». Именно эту фразу будет позже обыгрывать Медунов в публичных выступлениях, на страницах печати, в докладных записках в ЦК КПСС», – Калиниченко.
В ходе доследственной проверки умирает председатель Хостинского райисполкома, и следователей обвиняют в доведении до самоубийства. Начинается проверка, не нашедшая в действиях следователей фактов превышения должностных полномочий.
Сочинское расследование коснулось и 1-го секретаря Сергея Медунова, до недавнего времени руководившего Кубанью и невероятно поднявшего курортный регион. При его руководстве Кубань вошла в десятку самых развитых регионов в СССР, а по объёмам сельхозпродукции вообще была на первом месте.
Сергей Медунов
Медунов был приближённым Брежнева, и только его знакомство с Генсеком, а также то, что Воронков не дал признательных показаний против бывшего начальника, помогло ему избежать расправы. Медунова, который уже был к тому моменту министром сельского хозяйства, обвинили в том, что при его руководстве на Кубани расцвела коррупция.
Тяжело больной Брежнев ничего не смог сделать в этой ситуации, и Медунова сняли с должности в 1982 году. Он занял рядовую должность в Министерстве плодоовощного хозяйства, умер в одиночестве в 1999 году в Москве.
Воронкова приговорили к 13 годам тюремного заключения с конфискацией имущества. После распада СССР его реабилитировали, потому что материалы уголовного дела о взяточничестве исчезли. Он умер в октябре 2009 года.
Источник
Коррупция в СССР. Хлопковое дело
Мафии Советского Союза. Коррупция Грузии
Неподкупный.Рыбное дело,1979 год
Краснодарский спрут. Коррупция по-советски (2014)
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…
Как процветала коррупция при Сталине
История с задержанием первого заместителя руководителя Главного следственного управления СК по Москве Дениса Никандрова, подозреваемого в получении от представителей криминального мира взятки в миллион долларов, и обнаружение склада денег в доме у экс-главы Федеральной таможенной службы Андрея Бельянинова вновь заставили граждан задуматься над тем, как живёт российская властная элита.
При этом, как и прежде в подобных ситуациях, вновь зазвучали сетования, что при Сталине подобного не случалось и не могло случиться в принципе. Увы, как показывают документы, даже при всей строгости сталинской эпохи коррупция в СССР не просто процветала, но фактически являлась неотъемлемой частью функционирования государственной машины.
Как известно, казнокрадство и чиновничье мздоимство являлись одними из тех пороков, которые большевики ставили в упрёк самодержавной России, призывая строить новое общество сознательных и честных граждан. Впрочем, своих соотечественников Ленин вовсе не идеализировал, отмечая, что национальная склонность к даче и приёму взяток является одним из трёх «величайших врагов революции». В связи с этим случаи коррупции среди советских служащих расценивались как антигосударственные преступления. В 30-е годы это привело к тому, что проворовавшийся чиновник порой с удивлением узнавал от следователя, что на самом деле принять взятку его подговорили иностранные шпионы и потому в суд он теперь пойдёт по политической статье. Однако даже угроза репрессий не смогла искоренить у ответственных лиц на всех уровнях привычки воровать всё, что плохо лежит, и вымогать деньги за исполнение собственных обязанностей. В особенности она усилилась после окончания Великой Отечественной войны. О масштабе явления говорит тот факт, что менее чем за год, с июля 1945-го по май 1946-го, было привлечено к ответственности 4980 партийных работников и руководителей организаций.
«Трёх человек использовал в качестве прислуги»
Не облечённые властью граждане отлично знали о том, как живёт и работает начальство. Показательным в этом отношении может считаться такой случай: в январе 1946 года органы сообщали о появлении в народе крамольной песни на мотив популярной здравицы «Будьте здоровы». Переделанный текст гласил: «Желаем, чтоб каждый был счастлив отныне, / Всегда чтоб имел бы он блат в магазине./ В милицию тоже не суйтесь без блата: / Там вам не пропишут ни тёщу, ни брата».
Потому вполне естественно, что народ надеялся на исправление ситуации. Архивы сохранили письмо, написанное неким И. Жеребцом лично Сталину. «За период Отечественной войны распространились внутри страны злодеяния, которые наносят огромный ущерб нашему народному хозяйству. Имеются в виду: блат, взятки, спекуляция, хищение и присвоение государственной собственности, злоупотребление занимаемым положением, вымогательство, рвачество и т.д. и т.п.», – писал он.
Доктор исторических наук Игорь Говоров приводит в своей работе материалы ревизий, проведённых в 1946 году в Ленинградской области. Только закончилась война, пережившее оккупацию и блокаду население едва оправилось от голода. На этом фоне, как установили ревизоры, руководители торфопредприятия в Шувалове за полгода присвоили 778,7 килограмма хлеба, 336,2 килограмма крупы, 55,9 килограмма сахара и 29,4 килограмма мяса, списав их как выделенные на доппаёк рабочим. Туда же ушли 135 литров водки, которая в сильные морозы должна была выдаваться грузчикам. «Директор торфопредприятия Махов и главный инженер Аганин выкупили из подсобного хозяйства две коровы по цене в 10 раз ниже балансовой. По таким же ценам коровы были проданы председателю обкома союза торфяников, начальнику транспортного отдела треста «Торфснаб» и т.д. В качестве главного экономиста на предприятии Махов оформил свою жену, которая жила в Ленинграде. Она не приезжала даже за зарплатой (деньги и карточки ей перевозили в Ленинград). Трёх человек, оформленных как рабочие на предприятии, Махов использовал в качестве домашней прислуги», – пишет Говоров.
По теме 1830
17 апреля в Абакане при получении взятки был задержан исполняющий обязанности замглавы республики министр строительства и ЖКХ Сергей Новиков.
Аналогичные случаи присвоения были вскрыты и на других предприятиях. В Оредежском районе Ленинградской области всех свиней, выделенных для направления в колхозы, разобрали себе чиновники. При этом воровали животных не только местные кадры, но и сотрудники областных органов власти, покрывая тем самым нижестоящих служащих. В 1949 году громкий скандал произошёл в Омской области: управляющий мельничным трестом систематически воровал из кассы деньги и ездил отдыхать на курорты, оформляя свои вояжи как командировки. Глядя на шефа, его подчинённые также занимались хищениями и подлогами, причём в стороне не остался даже секретарь партийной организации.
Своих не бросаем
При этом сложно сказать, что больше возмущало граждан – то, что чиновники воруют, или же то, что во многих случаях они не несут за это никакого наказания. Так, немало шума наделал произошедший в Ленинграде случай беззастенчивого воровства денежных пособий, путёвок в санатории и тканей, предназначавшихся для инвалидов войны, которое организовала заведующая отделом соцобеспечения Никитина. Когда всё вскрылось, наказанием для неё стало увольнение с должности с последующим назначением на не менее хлебный пост – Никитина стала заместителем заведующего ломбардом. Однако воровать она продолжила и там, только после этого ею и заинтересовались органы.
Такая политика объяснялась просто – руководители проворовавшихся служащих не хотели огласки, чтобы не проштрафиться самим в глазах вышестоящего начальства. Поскольку любой скандал неминуемо оборачивался позором, ухудшавшим позиции района, города или области, местные власти старались лучше замять его, чем дать делу законный ход. Поскольку же привлечь служащего к ответственности без согласия партийных органов было невозможно, система замыкалась сама на себя. Из-за этого более-менее высоко сидящий чиновник чувствовал себя почти безнаказанным. Например, уличённого в крупных злоупотреблениях председателя райисполкома Житнева хоть и сняли с поста, но вместо тюрьмы отправили в «ссылку» – учиться в областную партийную школу. Другой секретарь райкома, пустивший лес для постройки моста на возведение собственной дачи, отделался воспитательной беседой.
Это нежелание выносить сор из избы позволяло создавать целые коррупционные схемы. «В ленинградском тресте столовых в 1945–1946 годах процветала пирамида повсеместных поборов, на вершине которой стоял директор треста Леговой. Во всех столовых, ларьках, чайных треста господствовала практика обвеса и обсчёта потребителей. Только в феврале 1946 года в тресте было расхищено продуктов на 18 тыс. рублей, в июне – на 50 тыс., – пишет Игорь Говоров. – Леговой напрямую покровительствовал проворовавшимся подчинённым. Директора столовых, уличённые торговой инспекцией в злоупотреблениях, тут же получали новые должности. Работники, выступившие против хищений, изгонялись из треста, а прикрытие от излишней активности правоохранительных органов Леговому обеспечивало покровительство друзей из райкома партии».
В результате жаловаться на коррупционеров зачастую оказывалось не только бесполезно, но даже опасно. Так, работницу совхоза «Пискарёвка» Е. Фёдорову, которая пожаловалась на своё вороватое начальство, выселили из дома и пригрозили упечь в тюрьму за «антисоветскую агитацию и клевету на честных коммунистов».
А ленинградский домоуправ Маков, заявивший о том, что чиновники жилуправления спекулируют квартирами, был уволен, отправлен под следствие и объявлен сума-сшедшим.
Кстати
О том, что самые высокопоставленные руководители страны также не гнушались бытовым комфортом, свидетельствует постановление Политбюро «О дачах ответственных работников», принятое в феврале 1938 года. В нём говорилось: «Ввиду того, во-первых, что ряд арестованных заговорщиков (Рудзутак, Розенгольц, Антипов, Межлаук, Карахан, Ягода и др.) понастроили себе грандиозные дачи-дворцы в 15–20 и более комнат, где они роскошествовали и транжирили народные деньги, демонстрируя этим своё полное бытовое разложение и перерождение, и ввиду того, во-вторых, что желание иметь такие дачи-дворцы всё ещё живёт и даже развивается в некоторых кругах руководящих советских работников, СНК СССР и ЦК ВКП (б) постановляют:
1. Установить максимальный размер дач для руководящих советских работников в 7–8 комнат среднего размера для семейных и 4–5 комнат для несемейных.
2. Дачи, превышающие норму в 7–8 комнат, передать в распоряжение Совнаркома СССР для использования в качестве домов отдыха руководящих работников».
Сохранился и исторический анекдот. Как рассказывал Эдвард Радзинский, знаменитый полярник Папанин построил себе роскошную дачу и пригласил на неё Сталина. По окончании визита вождь записал в книге отзывов: «Хороший детский сад». Вскоре по даче уже бегали малыши.
Когда мы слышим сегодня о воровстве бюджетных и внебюджетных средств, о хищениях на производстве, то искренне возмущаемся. При социализме появилась новая разновидность воровства — «хищение социалистической собственности», которое продолжалось все 74 года перехода страны от капитализма к капитализму…
Разумеется, тут же находятся защитники славного советского прошлого, которые берутся на пальцах утверждать, что в те времена порядка было больше, а воровали меньше. Но это как всегда — откровенное вранье. Сняты сотни фильмов советского периода, изобличающие данный вид особенностей социалистического благоденствия (столь любимые комедии Гайдая «Бриллиантовая рука», «Кража»). Журналы и газеты наподобие «Крокодила» пестрели статьями и тысячами карикатур на эту тему. Отрицать очевидное невозможно. Какова суть системы, которая принуждала людей к массовому воровству. Что произошло с моралью людей?
В государстве общей собственности, тотального дефицита и нищеты воровство стало нормой от уборщицы до директора.
В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) хранятся рассекреченные документы — письма МВД и прокуратуры в адрес отдела административных и торгово-финансовых органов ЦК КПСС по РСФСР за 1958 — 1964 годы. Каждые два-три дня правоохранительные структуры сообщали в ЦК о случаях хищения соцсобственности. Естественно, рапортовали не о всех, а только о резонансных, крупных и раскрытых преступлениях…
В июле 1964 года министр охраны общественного порядка РСФСР В. Тигунов отправил в ЦК сообщение о том, как в городе Ростове-на-Дону 34-летний слесарь Михайлов и его 30-летняя супруга в течение двух лет занимались подделкой троллейбусных билетов. Металлические штампы слесарь изготовил у себя дома, а бумагу купил в типографии местной газеты. И наштамповал аж 100 тысяч билетиков, которые с помощью кондукторов были реализованы…
Впрочем, воровали не только слесари и кондукторы. Как-то раз майским вечером 1964 года отдел милиции Ждановского райисполкома Москвы провел «спецоперацию»: вместе с комсомольским оперотрядом проверил рабочих колбасного завода № 3 Московского мясокомбината. В справке, направленной в ЦК КПСС, рассказывалось о том, как уборщица Сезина похитила из варильного цеха 16 килограммов любительской колбасы, привязав их к себе под одеждой. А другая уборщица, Васильева, украла 11 батонов вареной колбасы и 1 кг любительских сосисок на общую сумму 42 руб. Похищенные колбасные изделия Васильева привязала к туловищу и ногам. В общем, женщины сумели вынести на себе 120 килограммов колбасы, корейки, сосисок, фарша и других продуктов.
В милицейских справках по разным областям России перечисляется количество привлеченных к ответственности за хищения в течение нескольких месяцев. В одном месте — 15 тысяч человек, в другом — 30, в третьем — 60 тысяч… Тащили практически все — от скрепок до предметов культа. В Татарской АССР секретаря Казанской и Марийской епархий Козлова арестовали за то, что он организовал подпольное производство свечей и за полгода скрыл от учета и похитил продукции на 40 тысяч рублей.
Анатолий Черняев, с 1976 года бывший членом Центральной ревизионной комиссии КПСС, вел довольно подробный дневник, в который записывал свои впечатления. В нем довольно много говорится о содержании «закрытых» писем ЦК и секретных докладов, которые получал ограниченный круг лиц. В них приводились реальные цифры, иллюстрировавшие масштабы воровства в брежневские времена.
В 1977 году он записал: «В прошлый вторник на Секретариате ЦК обсуждался вопрос «О хищениях на транспорте». Я буквально содрогался от стыда и ужаса. Три месяца работала комиссия ЦК под председательством Капитонова. И вот что она доложила на Секретариате: за два года число краж возросло в два раза; стоимость украденного — в 4 раза; 40% воров — сами железнодорожники; 60% воров — сами работники водного транспорта; 9000 — 11000 автомашин скапливается в Бресте, потому что их невозможно передать в таком «разобранном» виде иностранцам; 25% тракторов и сельскохозяйственных машин приходят разукомплектованными; 30% автомобилей «Жигули» вернули на ВАЗ, так как к потребителю они пришли наполовину разобранными; воруют на много млрд. рублей в год; мяса крадут в 7 раз больше, чем два года назад, рыбы — в 5 раз больше».
Еще одна цитата: «Заместитель министра внутренних дел доложил, что в 1970 году поймали 4000 воров на железной дороге, в 1979-м — 11 000. Это только тех, кого поймали. А кого не поймали — сколько их?»
Самое позорное, отмечал Черняев, было то, что партийные руководители разного ранга были непосредственными участниками многих корыстных преступлений. В бюллетене оргпартотдела ЦК и КПК (он издавался «для служебного пользования») отмечалось, что многие работники райкомов, исполкомов, горкомов, начальники всяких трестов и объединений в Мурманской и Архангельской областях, имевшие возможность вне очереди купить дефицитные «Жигули» или «Волги», заработали на их перепродаже огромные деньги. И лишь только одного заместителя заведующего отделом пропаганды Мурманского горкома партии исключили из КПСС, остальные отделались выговорами…
Упоминает Черняев и про Ядгар Насриддинову, которая была председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Он писал в том же 1977 году: «Известно, что несколько лет назад ее сняли, потому что на делах по амнистии она набрала взяток на 23 миллиона рублей. Ей дали строгий выговор в КПК, однако сделали замминистра промышленности строительных материалов… Вернула она из 23 миллионов только 3. Причем в дальнейшем выяснилось, что вокруг действовала целая мафия: смертные приговоры преднамеренно выносились в делах, которые совсем необязательно требовали высшей меры, — чтоб легко было их отменить с помощью Насриддиновой».
Кстати, говоря о похищенных тысячах, миллионах и даже миллиардах советских рублей, нужно вспомнить, что при Хрущеве средняя зарплата в СССР была 74 рубля в 1953 году, до 87,6 рубля — в 1964-м, а в брежневские достигла 163,08 рубля в 1982 году. Какие уж тут миллионы…